Проект художественного оптимизма

Участники проекта тактично обошли стороной догмы и каноны различных религий, сойдясь на том, что религия и вера - разные вещи. И главное в данном случае - предоставить не устоявшееся и законсервированное в качестве ответа на заданную тему, а попытаться найти новое, свое, неординарное. Так, Дмитрий Пригов выставил настоящий экскаватор, прикрыв его черной тканью так, что видна только зубья ковша: то есть возможностей опознать истину у людей не больше чем у тех слепцов, которые трогали слона. Вера Пригова - тайна, она сокрыта от чужих глаз. Андрей Монастырский соорудил комнату, в которой свет медленно гаснет, когда приближаешься к ее центру: чем упорнее ищешь истину, тем дальше отдаляешься от нее. Дмитрий Гутов создал монументальную фреску в конце одного из коридоров Винзавода: он увеличил полотно ренессансного мастера Мантеньи "Мертвый Христос" так, что на огромной стене помещаются только огромные стопы, но лица бога мы не видим: так знание и откровение надмирного доступно человеку лишь отчасти.

Инсталляция "Перекресток веры" художницы Марины Звягинцевой - визуальная интерпретация многослойности аспекта "верю-не верю" контрастными полосами, иначе говоря, пешеходной "зеброй". Движение на вручную созданном пешеходном переходе регулируется светофором: своего рода знаком совести и ответственности. Переход дороги на красный свет чреват трагическими последствиями. Так трагичны и необратимы итоги безусловного неверия. В процессе этого выбора зритель открывает в себе сакральное - возможность избавиться от страха и сделать, наконец, шаг к своей личной вере, какой бы она ни была: в себя, в искусство, в окружающий мир. А площадка для экспонирования - большой ангар со стенами граффити перед входом на выставку - абсолютизирует идею до конкретной веры в будущность актуального искусства.

Инсталляция "Зрелище" Анатолия Осмоловского - в некоторой степени "римейк" на древнерусские деревянные тябловые иконостасы: только внутри деревянных досок - не привычная иконография библейских сюжетов, а абсолютно симметричные точки, словно выеденные жучками-древоедами. Этот новый концептуальный жест актуального искусства близок к поп-арту в своей немногословности и лаконичности. Галерея Gaz создала лабиринт с тупиками, вызывающими неприятные эмоции: в углу валяется муляж человека с отрубленными ногами, а металлическая сетка цепляет за одежду, сверху раздаются звуки скрежетания по металлу. Когда, наконец, вы выходите из лабиринта, вас поджидает еще более неприятное впечатление: сорок мониторов показывают православные иконы из частной коллекции. Дешевые маленькие телевизоры с торчащими в разные стороны проводами. И ради этой кульминации я порвала свою шубу, ныряя в противные переходы лабиринта? Не позаботились о безопасности зрителей и группа "Синяя носы" выставившая свою инсталляцию "Плачет": огромная ржавая бочка, в которую с потолка течет вода, в бочке она пенится и неприятно бурлит, выплескиваясь на ноги проходящим. При описании этого эпизода я перестаю печатать и тоже готова заплакать, думая о некоторой провинциальности и "местечковости" нашего российского актуального искусства. До венецианского биеннале нам, несомненно, далеко, но надо отдать должное некоторым художникам, которые все-таки умудряются концептуально и технологически поддерживать свои проекты на европейском уровне. Как, например, Александр Пономарев, показавший миру, что нимбы можно производить в реальном времени (инсталляция "Генератор"). Или Константин Худяков в своем арт-объекте "Не верю!" заставляет зрителя усомниться в здравом рассудке: на столе лик Спасителя, который на глазах меняет свой цвет, улыбается, хмурится и т.д. Да здравствует технопрогресс! С другой стороны, современные художники не только увлекаются видеоартом и техническими новациями, но и могут реставрировать фреску в церкви, как, например, это сделали Александр Виноградов и Владимир Дубосарский.

Попробуйте и Вы отыскать веру в таинственных коридорах центра современного искусства. Или придумайте свою…